Большой дом, расположенный в опасной близости к прочим жилищам богатых чистокровных магов. Граф купил его по приезде в Лондон, незамедлительно окружил всяческими антимаггловскими чарами и прочей защитой. Снаружи все это выглядит более чем внушительно - мрачное строение огромных размеров. Дом построен из серого натурального камня. Весь его вид напоминает о родине этого семейства - Румынии. Первое, что приходит на ум: Тут живет знаменитый граф Дракула. И не намного они ошибутся: графья тут действительно живут, только Кришан. Поместье окружено высоким каменным забором, войти во двор можно только через массивную литую калитку. Во дворе посеян газон, посажены деревья и установлены несколько фонтанов.
Входная дверь выполненная из лучших сортов дерева практически всегда плотно закрыта, звонка нет, заклятия, наложенные на дверь позволяют безошибочно определить гостя. Однако, не надейтесь, что Вам будут рады в сей мрачной обители. Ее хозяева не отличаются гостеприимством, говорят с легким румынским акцентом, некоторые имеют аллергию на карликовых пушистиков и, не стесняясь, применят непростительное заклятие (или что-нибудь из арсенала темной магии), если Вы им чем-то не угодите.
Дом графа Кришана
Сообщений 1 страница 3 из 3
Поделиться12007-12-22 20:58:45
Поделиться22007-12-24 22:17:39
Столовая
Завтрак в кругу семьи грозился превратиться в пытку для наследника графского титула. Обычно Стефан завтракал в полнейшем одиночестве, не считая неслышно возникающих домовых эльфов, которых парень привык не замечать. Но сейчас компанию ему решили составить все члены семейства. Стефан с отрешенностью наблюдал, как мать режет на идеально ровные квадратики ветчину, поданную на бутерброды. Внешне она мало походила на безумную - худая, изможденная, но все так же аристократично-холодная и красивая. Только близкие родственники знали, что Мадалина очень часто бывает не просто неадекватной, а даже может причинить вред себе и окружающим. Отец сохранял молчание, видно было, что настроение у него не просто отвратное, а просто ужасающее. Парень ждал, когда отец начнет выплескивать негативную энергию на окружающих, мать он все равно не заденет, а вот ему, похоже, достанется.
-Штефан, - уже один тон отца показывал, что разговор будет не из приятных. - У меня к тебе важный разговор.
-Это я уже понял, - Стеф поморщился, подцепляя вилкой кусок ветчины. - Давай дальше.
К слову, отец никогда не называл сына Стефаном, считая, что эта кличка - лишь извращение традиций прекрасного имени Румынии. Дорин сверкнул глазами - отчет пошел. Через две-три реплики он взорвется гневным тирадами по поводу безалаберности сына и его неумении вести себя.
Но Дорин, как ни странно продолжил совершенно обычным тоном:
-Это касается твоей матери.
Вилка звякнула о тарелку, Стефан поднял глаза на отца: Это что-то новенькое, раньше граф такого себе не позволял.
-Я тебя слушаю, - парень понял, что дело более чем серьезное.
-В Лондоне есть прекрасная больница, которая носит название имени Святого Мунго, я думаю, может стоит показать Мадалину тамошним врачам, - отец говорил спокойно, но сразу чувствовалось накаление атмосферы в гостиной, будто невидимые, давящие тучи сгустились над столом. Мадалина оставалась каменно-спокойной, даже улыбалась, разрезая квадратики ветчины на треугольнички.
Поделиться32007-12-30 11:42:40
Реплика отца обухом ударила Стефана по самому больному месту - голове. Он с силой отодвинул от себя тарелку и угрюмо посмотрел на Дорина. В его глазах сгущалась чернота, Стеф злился:
-Черт возьми! - кулак парня резко опустился на стол. Тарелки жалобно звякнули, один бокал, находящийся ближе всего к длани молодого графа, покачнулся и упал. Мелкие осколки разлетелись в разные стороны, гранатовый сок расплескался по всей белоснежной скатерти. Часть жидкости пролилась на бежевое платье графини. Она даже не вздрогнула.
-Отец! Неужели ты думаешь, что я сам, по доброй воле, упеку свою мать в психушку?! - продолжал Сьефан, не обращая внимания на кроваво-красное пятно, расползающееся на столе.
-С чего ты взял, что это психушка? - как ни в чем не бывало поинтересовался граф, доставая палочку и убирая со скатерти и платья жены пятна.
Стефан прикрыл глаза, кляня себя за минутный приступ несдержанности. Мадалина отложила нож и с непринужденным видом принялась вилкой сортировать треугольники по одним, только ей понятным, критериям. Она была так спокойна, будто это не ее судьба решалась сейчас за большим обеденным столом. Наконец, парень вздохнул и, стараясь сохранять самообладание, отчетливо чеканя каждое слово, проговорил:
-Потому что я читал путеводитель по магическому Лондону. Эта больница, где держат психически неуравновешенных магов, ну и тех, кто пострадал от зелий и заклятий. Ты понимаешь это? Я не поведу туда мать!
-Штефан, я прошу тебя, просто прошу, - а вот это уже настораживает, отец и просьба - два несовместимых понятия. - Пожалуйста, нужно просто показать ее врачам. Вдруг... - Дорин замолчал. - Вдруг еще можно помочь.
Молодой граф молча сжал руку в кулак. Все слова вдруг стали неважны. То, что Дорин никогда не просил, никогда не говорил "пожалуйста", все это стало таким далеким и глупым. Стефан знал, что уже ничем не поможешь, это безнадежно. Ее болезнь - страшный подарок войны. Войны, в которой она не хотела участвовать. В какой-то степени, это Дорин вынужден расплачиваться за то, что не только неосмотрительно вступил в неравную борьбу, но и втянул близких: смерть двух детей, безумие жены, непонимание единственного сына.
Стефан убрал со лба длинную челку, движение получилось не то, чтобы злым, но достаточно резким:
-Хорошо отец. Я сегодня схожу вместе с ней.
Парень понялся со стула, поправил черную шелковую рубашку:
-Спасибо. Мама, собирайся, мы скоро пойдем, - это прозвучало как-то натянуто и неуверенно, будто Штефан все еще сомневался в правильности своего решения, что, отчасти так и было.
-Конечно, милый. Я буду готова через десять минут, - графиня встала - гордая и холодная, так и не притронувшись к еде, вышла из гостинной.
Стефан тоже пошел в свою комнату. Из гостинной донеслось тихое "спасибо" отца (тоже совсем не характерное для него слово), но парень не стал отвечать. На душе, в существовании у себя которой молодой человек сначала сомневался, было гадко и пусто.